жизнь одной знакомой липы (текст 2001 года)

Теперь мы живём на другой улице, это недалеко от нашей родной Фестивальной, минут двадцать пешком.

Странно,

мы уехали совсем недалеко, и район тот же самый, а я все никак не могу привыкнуть и полюбить это место. Мне не хватает старой яблони, зимой она задевала обледеневшими тяжёлыми ветками окно в детской комнате и немного пугала меня ветреными ночами, когда кто-нибудь из малышей болел и я сидела с ним. Ещё не хватает нахального хромого голубя, прикормленного моими девочками, и его сизой подруги. Голубь был из загулявших аристократов, когда-то белый, с умными чёрными глазами. Он стучался клювом в стекло, если окно было закрыто, и без лишних уговоров шел прямо на кухонный подоконник. Подруга держалась скромнее, а может, просто была опытнее и осторожней.

И липы... Очень не хватает липы...

В той маленькой двухкомнатной квартирке в стандартной хрущёвской пятиэтажке я выросла, и сейчас с нежностью вспоминаю её - старую двуствольную липу перед балконом в большой комнате. Это была «наша» липа. Непонятным каким-то, удивительным образом уцелела она, когда строился дом, и каждой весной сладко тревожила всех тонким запахом крылатых цветов. Не знаю, кем и когда, но прикреплён был на толстом изрытом стволе скворечник. В нём жили две белки - недолго, года два или три, потом они куда-то исчезли, наверное - ушли туда, где спокойнее, где не так много кошек, собак, людей и машин. После, каждый год в самом конце зимы из-за этого скворечника традиционно происходили оглушительные воробьиные бои. Время шло, дощечки ветшали, и однажды, выкатывая коляску со спящей дочкой на балкон, я увидела, что на липе висит только задняя стенка скворечника, но скоро и она развалилась и упала.

А липа ещё долго была домом для синиц, воробьев, ворон, всяких мошек и букашек, и - немного - для моей души. Она упала в московский ураган летом девяносто восьмого года, и до первых холодов окрестные дети устраивали шалаши, лабиринты и домики в её вольно раскинутой по земле кроне. Нам остался её портрет, нарисованный моим мужем в один из бесцветных то ли декабрьских, то ли январских дней - что называется, "в зимнем уборе", и настолько своя, что уже и непонятно, красивая, или нет, просто - наша липа...

Пролежала она остаток лета, осень и всю зиму. Весной, уже когда не было снега, её постепенно, за несколько дней, распилили и увезли. Увезли - как знак дали, что нужно ехать и нам.